Спор между Северной Кореей и США, на первый взгляд, готов прямо сейчас взорваться войной: Ким Чен Ын обнародывает планы ядерной бомбардировки американской базы на острове Гуам, а Трамп в ответ сообщает о возможности превентивного удара по КНДР.
Соседи вроде Японии и Южной Кореи живо строят бомбоубежища, а китайцы стягивают к северокорейским границам войска и раздают солдатам средства химической и радиационной защиты.
Впрочем, следует отметить, что подобная ситуация, когда две стороны конфликта орут и угрожают, грозно выпучив друг на друга глаза, в истории не нова. И не следует считать, что Дональд Трамп или Ким Чен Ын сошли с ума и готовы наломать дров. Может так случиться, что за всеми этими угрозами скрывается холодный расчет.
Трамп — предсказуемо непредсказуемый
Непредсказуемость является одной из «фирменных фишечек» Дональда Трампа: он любит, когда его считают именно таким; он лелеет свою непредсказуемость так же, как свой микроблог в Твиттере или свою странную прическу. Его внешнеполитическим образцом является Ричард Никсон, которого Трамп в одном из интервью в мае 2016 года назвал «увлекательной фигурой» и который вел себя в мире таким образом, что о нем говорили: мол, если сегодня вечером он поест что-то прокисшее на ужин — ночью он провозгласит войну СССР. Именно этим никсоновой чертой Трамп увлекается наибольше. Еще в 1983 году он говорил одному из своих тогдашних подчиненных:
Непредсказуемость — это самый большой капитал или самое страшное оружие, которое может иметь государственный деятель великой страны. Пока он является предсказуемым — он будет замечать, что теряет большую часть своего могущества.
Вероятно, в американской истории послевоенных времен именно Никсон демонстрировал подобную черту наиболее ярко. Бывший «пожиратель коммунистов» вдруг встретился с Мао Цзэдуном — тем самым Мао, который когда-то заявил в Москве, что «даже если в ядерной войне погибнут 200 миллионов людей — это хорошо, чтобы социализм победил».
Сам Мао, кстати, позже объяснял, что этой фразой хотел немного сбить спесь с заносчивых русских. Но суть остается той же: подвергнуть противника внезапной «проверке на правдивость», неожиданно «наехать» на него, но при этом оставаться всегда готовым к мирному выходу из ситуации — этим искусством изысканно владели оба — и Никсон, и Мао. Возможно, еще и потому, что оба не очень придерживались «нормальных» прав и законов. Трудно сказать, достигает ли Дональд Трамп подобной высоты в блефе, но, как известно, законы для него тоже не являются чем-то слишком авторитетным.
Вообще, ситуация с Трампом и Ким Чен Ыном сейчас очень похожа на ситуацию с Никсоном и Мао. В 2016 году Трамп заявлял в интервью газете Washington Post: «Мохаммед Али поднимался на ринг, болтал и болтал, что-то вопил о жирных медведях и так далее. А потом он побеждал. Уважение приходит только с победой». Именно так ведет себя всегда и сам Трамп: он вопит, сыплет угрозами и оскорбительными словами… а потом побеждает противника. По крайней мере, именно так получилось на президентских выборах.

Ситуация с Трампом и Ким Чен Ыном похожа на отношения Никсона и Мао
Поэтому угрозы, которые щедро выражает Трамп в направлении Кима — о превентивном ударе, о «смене режима в Северной Корее» — это вполне предсказуемая, «фирменная» реакция американского президента. Его окружение за ним не успевает: сначала объясняют, что угрожающие высказывания якобы были согласованы со всеми ключевыми министрами, потом — что все эти министры грезят, потому что Трамп высказался по собственной инициативе. Сам Трамп то подтверждает свои угрозы, то вдруг отказывается от них, а то меняет пресс-секретарей… Мол — пусть тот Ким Чен Ын себе хотя бы башку сломает, пытаясь догадаться, что имел и не имел в виду его «спарринг-партнер «.
«Ты меня уважаешь?»
Но Ким, кажется, ломать себе голову не спешит — он просто ведет себя так же, как и Трамп, но, если можно так выразиться, на азиатский лад. В прошлый четверг его командующий ракетных войск, генерал Ким Рак Гым заявил, что в КНДР возмущены заявлениями Трампа по расчетам баллистических атомных ракет «Хвасонг-14», поэтому могут запустить свои ракеты по Америке самостоятельно, не дожидаясь приказа.
С таким человеком невозможен рассудительный диалог, он сошел с ума и понимает только язык абсолютной силы, — подчеркнул генерал.
То-то и оно.
Трудно сказать, являются ли эти слова мнением самого Ким Чен Ына. Конечно, без его разрешения генерал Ким Рак Гым и не пискнул бы, но действительно ли корейский диктатор так считает — непонятно. Ракетный командующий является его родственником, он дает интервью по его команде … но разве не было уже так, что родственники, командующие и близкие подчиненные вдруг оказывались в КНДР без чинов и званий или же — просто мертвыми? Это уже касается непредсказуемости самого Кима.
Если рассматривать ситуацию с такой стороны, то следует воспринимать заявление генерала, как взвешенное предостережение. Вероятно, посмотрим — может, мы и запустим четыре «Хвасонга-12» полетать в сторону острова Гуам, а они «после полета длиной 3356,7 км и в течение 1065 секунд упадут в воду в 30 или 40 километрах от Гуама», предположил генерал. Это следует читать где-то к примеру так: во-первых, мы (КНДР — «24») не собираемся напрямую нападать на американцев. Во-вторых, мы сообщаем вам точные координаты и траекторию возможного полета ракет. То есть, делаем их более уязвимыми. В-третьих, если вам все же не удастся посбивать все четыре ракеты — то у вас все же серьезные проблемы с вашими защитными системами, уважаемые господа американцы.
Подобный «военный театр» — тоже вещь не такая уж и незнакомая. В свое время именно такими «намеками» Китай раздражал Тайвань — например, в 1958 году, когда китайские войска подвергали обстрелу несколько островов у тайваньского побережья, но делали это только в четные числа, чтобы подчеркнуть их символичность… хотя одновременно над Тайванем бурлила «воздушная война» и погибали люди. Или в 1995-1996 годах, когда КНР громко обнародовала, каким курсом и когда именно полетят ее ракеты, нацеленные на тайваньские порты. Оба раза целью этих обстрелов была не война, а тестирование готовности Америки к отпору. И попытки заставить ее изменить свою политику в отношении Тайваня.
«Что ты мне дашь?»
Так же, как «фишечками» Дональда Трампа яляются короткие сообщения в Твиттере, «фишечками» Ким Чен Ына является формулировка собственных прихотей в виде угроз. С начала июля его люди постоянно заявляют: Северная Корея не намерена торговаться относительно собственного ядерного оружия, собственных ракет… если только «США не изменят свою агрессивную враждебную политику». Когда министр иностранных дел КНДР Ри Йонг Хо в минувшее воскресенье принял участие в международной конференции в Маниле, он забыл повторить эту фразу в своем выступлении… и сразу северокорейская делегация в ООН «исправила» его — мол, он об этом сказал, но переводчик почему-то не перевел. То есть, пока Ким, как он уже привык, сигнализирует Трампу:
Ну, предложи мне что-то вкусненькое, чтобы я поупрямился и согласился!
Трудно сказать, захочет ли Трамп, который вел себя в духе «держите меня семеро, потому что вырвусь и убью!», предложить что-то такое «вкусненькое» Киму взамен. Однако, некоторые намеки именно на такое развитие событий есть: глава Белого дома заявил в минувший вторник, что Ким Чен Ын ведет игру «за пределами нормальности». То есть — ну, давай, предложи мне уже что-то, а потом поторгуемся…

Трамп и Ким Чен Ын наперебой просят друг у друга ядерных «вкусняшек»
Конечно, Ким кажется ненормальным, кровожадным маньяком, который достался таки к «ядерной палке». Но зачем тогда он рассылает эти завуалированные послания? Есть ли какая-то северокорейская угроза, которую можно воспринять, как «нормальную» и не отвечать на нее «огнем и гневом»? В конце концов, во время своей предвыборной кампании Трамп даже предлагал Киму встречу. Однако, следует отметить — в завуалированных посланиях американский президент не очень разбирается. Если угрожает — то угрожает, если торгуется — то торгуется. Для «полуугроз-полуторговли» он, похоже, недостаточно ловок.