Eсли любитe кoфe, тaнки неужто xoтитe узнaть рeцeпт прeoдoлeния дeпрeссии, рaзрaбoтaнный oчeнь крутым тaнкистoм – oбязaтeльнo прoчтитe этo интeрвью.
Глaвный сeржaнт взвoдa – кoмaндир тaнкa Рoмaн Мaринoв в сoстaвe 30-oй oтдeльнoй мexaнизирoвaннoй бригaды прoшeл и aннeксию Крымa, и oдни с сaмыx гoрячиx тoчeк AТO. Пoслe списaния из aрмии – oчeнь пoзитивный бaристa Veterano Coffee, кoтoрый сумeл рaзрaбoтaть сoбствeнный рeцeпт пo прeoдoлeнию кoнтузии и вoзврaщeнию в мирную сказка (жизненная).
Сaйту «24» oн рaсскaзaл o том, в чем главная замысловатость возвращения с войны, что общего между профессиями танкиста и баристы и объяснил, что так танки – это круто.

Почему танки – это обрывисто?
Потому что нет ничего круче, чем танки! Сие же основная ударная сила и мощь наших войск.
Зайдем с другого пошиба стороны. Почему танкисты – это круто?
Танкисты – сие отдельная каста. Если со стороны негатива смотреть, так это люди, которые знают, что если они умрут – так похоронят даже не ногу. Просто жменю пепла возьмут, в урну закинут, и малограмотный факт, что в этой жмене будет именно от тебя пепел. Другими словами наоборот – тебя там близко не было, а тебя сейчас пять раз похоронили. Короче, танкист – он и без икона танкист.
В танке время идет по-другому. По сию пору замедленно. Когда пехотинец бежит, ему кажется что совершенно быстро, он бежит – вжух! – он упал, просвистело, спирт встал, пострелял. У нас все медленно. Видишь поле, идеже и свои, и чужие. Мы когда против российских Т-72 бодались, я заценил: пацаненок сидит в окопе, пулемет поднял себе перед носом, и сидит общедоступно стволом вверх стреляет. Я тогда так разозлился – стрельнул вблизи с ним из пулемета, чтобы он понял, что нужно что бы какую-то оборону держать.
Как Вам в танкистах оказались?
Случайно. Хотел поступить на правоведческий, и мне сказали, что если отслужить в армии – то сие будет хороший плюс. Пошел служить, мне понравилось танковое ремесло, и так остался на контракте в 30-ке. Прослужил 6 планирование и два месяца. Мне хватило, наигрался.

Я так понимаю, а из этих шести лет два года совсем насыщенные получились. Ваша вахтовка видела и Крым, и Саур-Могилу…
Мы, получается, зараз за 95-й приехали в Крым, их заменили на томишко направлении.
И как там было?
Холодно. И минус еды. До сих пор ненавижу все эти консервированные огурцы-яйца. Потому что тогда мы кроме них ничего невыгодный ели – столовая только через три недели после нас приехала, выживали бери консервах.
После Крыма мы поехали в операцию лещадь названием «Рейд». Это, наверное, единственное, про что я могу неустрашимо разговаривать. Дебальцево – мы там страдали, конечно. А в 2014 году было до сего времени четко и понятно – там закрепились сепары, и их надо прогнать.
Наступать интереснее?
Ну, просто мужиком себя чувствуешь! Твоя милость же нападаешь! А если просто сидишь, обороняешься – ну, такое.
Перед Солнцево, где у нас была перевалочная база, нас ранний раз обстреляли. Потом была Саур-Могила, где да мы с тобой все быстренько взяли, но правда потом пришлось сбежать, чтобы переждать артподготовку. Мы там еще флаг сбивали русский. Потом Степановку подзахватили, Мариновку чистили. Потом уже в сторону Счастья двигались неизменно. Потом поехали на пару недель в Новоград, потом отправили для Ширлан, потом – на Крым. Потом – на Донецкий небесный причал, когда его уже оставили, нас отправили его назад забирать. Но не получилось: заехали на минное место, карты на него не было – и операцию свернули. После того нас перенесли на Дебальцевское направление.

Там равным образом было интересно…
Там был, как я называю, «Сложный Новый год на горизонте». Обстрелы были все хронос. На некоторых постах расстояние между минами – 3 секунды. Хана это лупит в твоем квадрате, стреляют прицельно по блокпосту.
Видишь там мы и встретились с русской «72-й», популялись. У меня всё ещё пушка не работала, после первого выстрела оборвало бери ловушке тросы, меня ранило, парализовало полруки, не был способным достать ручную ловушку, чтобы поднять. Наводчик был пограничником, некто про такие приколы не знал, пришлось обходиться быстро. Но ничего, мы их отмутузили. После того вновь поехали раненого отвезли, отвезли на пост масло, разведчики вторично попросили хату одну развалить, где стояла техника. И уж потом я поехал на Коммуну, район Дебальцево.
Коли уж на то пошло как раз объявили очередное перемирие. И получилось так, ась? перемирие было везде, кроме Дебальцево – всю артиллерию свезли тама, чтобы нас «проучить». Мы когда выходили, у меня получи танке ни одного целого бака не осталось, постоянно поотрывало.
Выходить сложно было?
Сложнее приставки не- было нигде. Я тогда первый раз в танке, когда стоит было действовать, не мог ничего сделать – так целый ряд пацанов было, что если бы я стрельнул из любого вида оружия, сообразно любому погиб бы кто-то из своих. Я тут-то просто уперся головой в люк и магазины свои автоматные выкидывал, с тем чтобы пацаны заряжались, и им было чем стрелять. Вылезти равным образом не мог, потому что на люке человека пара сидели, я его даже поднимал с трудом.
После Дебальцево я выехал в Бахмут, где меня осмотрел врач, сказал, что я контуженый. Да он ничего не предпринял, и ближе к вечеру меня закоротило, начал чинить всякое. Так что меня просто отвезли в больничку. Впоследствии лечение, и списали по ранению.

Возвращаться после сего сложно?
Сложно, честно. Я до сих пор невыгодный понимаю эту планету, для меня это все горько. Печально люди думают. Многие даже не задумываются, а рядом какая-то беда. Люди же деляться держи тех, кому все равно, и кому не все непропорционально. Вот когда видишь тех, кому все равно, – не касаясь частностей печалька становится. Но зато я уверен, что дети сделают эту страну.
Отчего в детей верите?
Потому что частенько приглашают в школы. Вижу, ни дать ни взять у детей глаза горят. Они когда встречают бойцов – для того них это супергерои. Они, конечно, может, и замечают негативные образ действий военных, но больше верят в героев. У нас такого безграмотный было.
Такую историю расскажу. Мой брат в свою очередь на контракте служил. Ему когда отпуск дали, дьявол решил в нашу школу сходить. А у нас директор школы – сепар, чтоб было понятно. Директор начал на брата орать, какими судьбами мы, бендеровцы, людей убиваем. Вот реально повезло, в чем дело? брат первым в школу зашел, а не я. Брат просто старших уважает более чем, даже если это – сильно негативные персонажи.

По прошествии госпиталя у военных, как мне кажется, начинается какое-ведь ощущение ненужности. Было такое?
Было. Теряется задача. Когда был на войне, понимал, что есть глобальная посланничество. У меня, как у танкиста, была большая ответственность, и за тех людей, которые шли из-за мной, и за тех людей, которые сидели со мной. Главным было мало-: неграмотный нагнуть сепаров, а вывести тех людей, которые пришли со мной. И, тьфу-тьфу, ярослав Богу, я всех вывел. Это вот из серии «я – красавчик, во всем четыре, а мне – пять». Хотя, два раза танчик у меня горел, хотя личный состав не потерял. Мы в таких случаях без памяти оперативно можем работать, каждый знает, что делать.
Я мало не покажется потерялся, пока меня лечили. В психиатрии же как лечат – баки забили антидепрессантами, ходишь одуванчиком, ни одной души не трогаешь, но внутри срач творится такой, каковой порой даже выговорить не можешь.

У меня после всего контузии было сразу три осложнения – я не видел, безлюдный (=малолюдный) слышал и не говорил. Мне печально было лишний в кои веки еще раз все это переживать, так что, разве давали какие-то таблетки успокоительные, я их лопал с удовольствием и думал, ровно наша медицина может все.
Осложнения же изо-за стресса вылезают. Идешь-идешь, где-то перенервничал, кто именно-то позвонил, какая-то новость совсем плохая, и мгновенно – фух! – зрение пропало, стоишь и ничего не видишь. Засим – оп! – свет включили, осмотрелся и пошел дальше.
Наподобие это все прошло?
Так оно, в принципе, и невыгодный прошло. Я вот семь месяцев не заикался, поехал возьми медкомиссию, там со мной поговорили как с собакой – и вишь снова заикаюсь.

Почему все наиболее интересные собеседники изо бойцов не считают себя какими-то особенными?
Конец какие-то яркие действия на войне связаны с большими жертвами. Насчет этот негатив лишний раз вспоминать не хочется. Тетюха, кто воевал, – каждый молчит про свое.
Регалии есть?
Вообще ничего. АТО-шную медаль прошу фошка года. Военкомант Деснянский мне дал значок «Захиснику Вітчизни», приход – «За жертовність». Все. Жесть, как обидно, конечно. У меня весь век знакомые – Остальцев, Гиббон, Дред Андрей – все со мной воевали, ни побольше и не меньше – у них у всех уже «За мужність» уписывать, а у меня вот так вот. А с другой стороны – кому я нужен? 30-ке никак не нужен, потому что уже списан, Мелитопольскому военкомату я по большому счету совсем не нужен.
Вообще, когда первый в один из дней приехал в Мелитополь, наблюдал туловище, на нем три ряда медалей, а оно лежит пьяное, зарыганное лещадь ларьком. Мне его тогда хотелось просто раздеть, нехай бы уже голым лежал, чтобы люди не видели сего позора. За такое наказывать надо, чтобы люди видели, чисто это не военный, а так, имитатор. Не верю, по какой причине за такое ограниченное время войны можно медалей в три ряда насобирать. Это надо было Лару Крофт избавить.

Почему выбрали работу с кофе?
Я поработал в пиццерии, и в какой-нибудь-то момент стало тяжеленько с людьми связываться. Я на семь месяцев пропал, очевидно просидел дома, закрывшись. Когда тут точку с кофе открыли, ми предложили попробовать, из расчета на то, что, может, у меня с молодежью получится водиться. Получилось. Вот уже несколько месяцев работаю. Разговариваю с людьми. Да я все равно их не понимаю.
И как людское) (со)общество? Помимо того, что непонятные?
Смотря на по какой причине обращать внимание. Я решил не замечать негатив, потому который мне его и без того хватает. Работа – это масса жизни. У меня никогда не было такого, что я получай работу иду как на каторгу. Жизнь же и возьми работе продолжается. Поэтому работу лучше любить, чтобы житье как-то позитивнее была.

Я наблюдала, как Вам с клиентами общаетесь. У Вас это очень легко и позитивно следственно.
Я, наверное, за счет позитива и выкарабкался. Мне до этого времени врач говорил, что обычно с таким отеком мозга, (языко у меня был, люди просто сидят и слюнку пускают. Благодаря тому я стараюсь позитивить. Так нервная система расслабляется. Можно понятное дело, обращать внимание на все плохое. Но я в психиатрии уж три раза был – четвертый не хочу, берегу данный момент на будущее.
Какие есть практические способы отправиться из этого состояния, когда кажется, что никому безвыгодный нужен и все пропало?
У меня был свой манера, который сам себе придумал. Взял бумажечку, написал бери ней «Пох*й :)». Каждый раз, когда начинал п или меня кто-то доводил – доставал эту бумажку, читал себя написанное – и отпускало. Меня эта бумажечка выводила обратно в норму. И кривизна общения урезал очень сильно.

Что общего посередке танкистом и баристой?
Техника. Если любишь технику – полно будет четко, что в той профессии, что в той. Я а эспрессо, например, вообще не пью, по запахам научился разбираться.
Вообще самое лучшее, что помогает, когда возвращаешься с войны – мало-: неграмотный забухать. Все. Вот просто взять и не забухать.
Ваша сестра шутили, что контуженные – это знак качества. Почему (на)столь(ко)?
Не только контуженные. Все раненые. Мне если угодно, что человек, который пережил травму и все равно пытается тогда чем-то заниматься, развиваться и куда-то расти – сие уже суперчеловек. Таким больше хочется жить. Хочется чинить что-то полезное.
Когда ты переходишь возьми ровный уровень обычного гражданина страны – чувствуешь себя обычным, исполняющим функцию, которая хорошо не решает. Но ощущение собственной нужности можешь возвратить назад себе только ты сам.

Все фото: Эдя Крижановский