Нaчинaя сoвмeстный прoeкт с Мeждунaрoднoй блaгoтвoритeльнoй oргaнизaциeй «СOС Дeтскиe Гoрoдки Укрaинa» пo прoблeмaм дeтeй-сирoт в Укрaинe и нeсoвeршeнству систeмы интeрнaтныx зaвeдeний, журнaлисты сaйтa «24» имeли цeлью рaсскaзaть oбщeству oб этиx прoблeмax. В прoцeссe oбщeния сo спeциaлистaми автор этих строк oсoзнaли: пoлoвинa сущeствующиx здeсь прoблeм oчeнь пeрeкликaются с проблемами воспитания детей.
В довершение всего того, наше общество не решило до конца предмет образованности родителей, непонимания детской психологии и недостаточного количества профессиональных специалистов.
О сексуальном насилии и его непреодоленных последствиях
Светик Тунтуева, начальник подразделения семейных форм воспитания Луганского областного выделения «СОС Детские городки»: Еще одна проблема, с которой сталкиваются приемные старики, – это дети, пострадавшие от насилия в биологических семьях, и многократно – сексуального. Поскольку приемные семьи создаются уже через чуть-чуть лет позже, дети достигают подросткового возраста, как закон, это девочки, и с процессами, которые с ними происходят, приемные кони не знают, что делать.
Обеспеченность кадрами в государственных партнеров – ужас низкая. Психологи есть не на каждой территории, вдобавок и не каждый психолог способен работать с такой травмой не хуже кого сексуальное насилие или домогательства. И родители не знают, ровно с этим делать.
Еще столкнулись с проблемой, что приемные предки детей подросткового возраста даже произнести не могут партитив «секс» или «сексуальное поведение». Говорят – «вы что, будете с нами «для это» говорить? Ой, что там об этом болтать? Я провоцирую их на произнесение этого слова, а они неважный (=маловажный) хотят даже его произносить.
Татьяна Федотова, практикующий физиономист(ик): А у многих детей поведенческая реакция на самом деле – не больше и не меньше гиперсексуальность. Они пытаются и обнажаться и демонстрировать свои «украшения», рядом этом совершенно не умея общаться с противоположным полом. Кто такой должен научить этому – приемные родители. А они часто и самочки этого не знают. А иногда – и даже об элементарных правилах гигиены угоду кому) девочек и для мальчиков.
Светлана Тунтуева: Поэтому автор на 2018 год запланировали родительский день, раз в плохо месяца. Будем планировать тематики, которые им были бы интересны. Сие будут не просто лекции, а и какие-то практические учеба, и даже рекреационные. Чтобы они могли брать ресурс изо этих встреч, потому что тренинги, которые мы проводили, показали, ровно каждый из них может быть ресурсом для другого. У каждого проглатывать свой опыт, какие-то положительные результаты. У кого-ведь – отрицательные, но это тоже опыт, на котором имеется возможность учиться.
Когда ребенок – «объект»
Светлана Тунтуева: Невыгодный хочу обидеть государство, но у нас почему-то держи государственном уровне производится какая-то «карательная» социальная продукт. Если есть проблема у биологической семьи – ее надо проучить и ребенка из семьи забрать. Причем часто ребенку пусть даже не сообщают, что с ним будет. Как в случае нашего Саши: приехала соединение людей и забрала его, в чем был – в резиновых сапогах и свитере с взрослого плеча. Миздрюшка не объяснил – почему, куда и зачем. У нас ребенок воспринимается что субъект, «буратино», которого выстругали и имеют право распоряжаться, по образу кому вздумается.
Мы все говорим о системе защиты прав ребенка, у нас красота законодательство. Но когда дело доходит до конкретного ребенка – мало-: неграмотный знаю, куда деваются мозги людей, которые принимают такие решения. Даром что я с большим уважением отношусь к своим коллегам, потому что в свой черед имею опыт работы в государственной сфере. Но – забрали ребенка с семьи, вытерли пот, устроили в интернат. 56 детей в 112 специалистов, напоминаю. Затем нужно устроить в семью. А который поддерживает такую семью? Социальный работник по законодательству, разве что семья функционирует больше года, в такие семьи не этак часто наведывается. Но у центров социальных служб нет ёбаный психолого-педагогической службы, которая бы на первом этапе оказывала поддержку приемной семье и ее дети. Получается, что семья, выполняя какую-то важную миссию для того ребенка, себя и государства, остается наедине с теми проблемами, которые в процессе появляются.
А до этого времени же есть школа. Где так: «А, так ты изо приемной семьи, сирота – на последнюю парту». И у ребенка вдоль достижению 18 лет уже штампов негде ставить. И заниматься с такими детьми очень трудно. У нас был парень, тот или иной нам говорил: «Что вы мне тут рассказываете. Я в 9 полет уже курил, пробовал наркотики, жил возле теплотрассы и питался картофельными шкурками изо мусора. Думаете, у меня что-то может быть куда ему?».
Наталья Литвинова, социальный педагог, специалист социальной работы: А этот парень, когда мы их возили на расслабуха в лагерь, увидев на вокзале мальчика-нищего, единственный изо всех, учитывая взрослых, отдал ему свой «тормозок» с едой. Сказал: «Я самовластно такой был». Даже несмотря на то, что инуде за углом стояли родители этого малыша, которые возьми нем просто таким образом зарабатывали. Но те, кто именно это пережил, по-другому видят жизнь.
И добавлю касательно государственных служб. У нас был случай, когда у отца был угроза отдать дочь после смерти жены в интернат. Благодаря нашему вмешательству маленький остался в семье. Но факт: когда социальные службы пришли с очередным визитом его расследовать, он сказал: «За полтора года, когда я вдовец, ваша сестра ни разу не спросили, как я, тяжело ли ми. А только проверяли, ругали, осуждали. И не предложили помощи».
Ради детскую психику
Светлана Тунтуева: Мы всегда родителям говорим, яко на самом деле детская психика очень мудрая, и (дитя сами демонстрируют, что им нужно. Важно просто сие увидеть.
Мы в этом году готовили родительскую конференцию, про родителей и детей. Готовили такие видеоистории о детях в нашем центре, о часть, что здесь происходило, как они менялись. И для многих родителей сие было открытие: оказывается, дети у них талантливые, непосредственные, ответственные. И сие их сближает. Родители начинают гордиться своими детьми.
Снова мы готовили выставку художественных работ наших детей в муниципальный библиотеке. Потом еле забрали их, потому что посетителям и организаторам очень понравились тетуся работы авторов, которым 14-16 лет, так они виртуозно и глубоко написаны. А родители потом начали рассказывать своим знакомых оборона эту выставку, и говорить «Это моя Оля», «Сие моя Женя». С гордостью. И там, где раньше они маловыгодный видели особых талантов в своем ребенке, теперь стало их видать. Поэтому родителям говорим: следует за ребенком наблюдать и ответствовать на его запросы и потребности. И таким образом можно модифицировать многое.
Наталья Литвинова: У нас была такая анналы. Недавно, звонок от мамы. Дрожащим голосом: «Не знаю, чисто и рассказать… Наша Юля коня купила». А ребенок собирал трудовые на карточку, потом ничего никому не сказав – купила коня. К вечеру приезжает фургон и выгружают оттуда живую лошадку, говорят – забирайте. У мамы припадок, у всех истерика, Юля боится идти домой, а лошадь овчинка выделки стоит. Пришлось говорить об ответственности с Юлей, а с родителями – о потребности ребенка закачаешься внимании. Что ей пришлось купить лошадь, чтобы ваш брат на нее внимание обратили. Не хомячка и не кошку, а коня, воеже гиперболизировать. О склонности Юли к лошадям мы знали еще изо ее поездки в лагерь, когда она убегала оттуда к конюшне, воеже постоять у того конька. Но купить лошадь – это отбой, что ребенок сам требует внимания и заботы. Как в какой-нибудь месяц ребенок просит котика, собачку, хомячка – это сигнал, что такое? чего-то он недополучает, надо выяснять – чего не больше и не меньше.
Светлана Тунтуева: Пока еще не купила коня. У нас сие теперь такая метафора: давайте как-то решим проблема, чтобы лошадь не покупать.
А насчет Юли – симпатия не готова была содержать лошадь. Потому что одно демарш – накопить те 16 тысяч гривен на покупку. А подчас ей расписали, сколько будет стоить содержание и уход вслед животным, то нет. Зато мама, которую мы годами к нам в власти приглашали, а она все была занята, поняла, что окружени никуда не сдвинется, если она покинет свой «бекет» дома, и придет на консультацию. Потому что ее ребенку сие нужно.
Наша задача – не конкурировать с родителями, а играть на руку семью. Мы готовы поддержать. Ибо все же сие государство устраивает детей в приемные семьи, значит – доверяет сим людям. А наша задача – помочь родителям, расширить их потенциал, чтобы они могли дать больше детям.
Имена детей в статье изменены.